Мой первенец был из громкоорущих самым убедительным. Даже старенькая участковая педиатр умилялась, уверяя, что такого ещё не встречала. Ежевечернее укладывание являлось самоотверженным подвигом материнства. Это я поняла, когда бог наградил меня через 4 года мудромолчаливой Софьей. А тогда считала, что так и трэба. В шутку молодой папаша называл сына Матвеёныш. Нам было по 19.
О чём это я? Ах, да! В тот памятный вечер вахта материнства вымучила меня как никогда. Соседи сверху гуляли. Я, закусив губы, качала свою плачущую лялю до 11 вечера. Потом покормила и пошла вести переговоры.
Дверь мне открыла тётя-утка. Разумеется блондинка, с халой на голове,тяжелые серьги, золотой зуб , белая синтетическая блузка со следами замытого пятна от селёдки под шубой, талия обозначена краем узкой юбки чисто условно, так как вся тётя, от второго бодбородка до колен-плотная, ровная, с незначительным выгибом с зади, сарделечка. Весело икая, она объяснила, почему они не перестанут шуметь. С широким махом в сторону комнаты, откуда доносился женский нестройный хор, она объявила, что у них большая радость: хозяйке квартиры исполнилось 50 лет!
Мои мольбы были напрасны; счастья материнства мне ещё испытывать и испытывать, а у них редкая радость! Раз в 50 лет такое бывает.
Я была вежливой девочкой и просто понуро ушла, недоумевая: 50 лет, что так веселиться-то? Уж я-то буду человеком и в 50, тьфу-тьфу-тьфу, а не пьяненькой уткой-сарделькой!
Сегодня я прилежно стригусь коротко-коротко и поддерживаю свой темно-каштановый натуральный цвет, не ношу полиестер. Но, обозревая себя в зеркало сбоку, печально констатирую сардельку хоть и пытаюсь вдохнуть живот до талии ... Близится редкая радость - моё 50-летие...