Я знаю, знаю, что этих обещаний было столько же сколько и бесконечных срывов.
Обещаний, что завтра я включу силу воли, что смогу. Ну, был же у меня опыт когда я держалась, могла же?
А потом другая мысль, ну что же я с собой могу сделать, если это не контролируемое пищевое расстройство, это болезнь. Это она мной руководит.
ОНА МНОЙ. Тут вроде как меня нет, я все ответственность свалила на болезнь, на булимию.
Но кто еще кроме меня самой может выздороветь от собственной болезни? Кто еще кроме меня может взять себя в руки, вылечиться?
Никто не придет и не починит мою голову извне, нет такой таблетки, которую выпил и перестал компульсивно жрать.
Да, это очень мучительно, когда главной мыслью в твоей голове становится еда. И ты знаешь, что если удовлетворишь хоть кусочком эту жажду, ты понесешься в разнос, сметая на пути все, до боли в теле, до отвращения и слез.
Да, это мучительно испытывать эту тягу, когда все попытки отвлечься приводят обратно к шкафчику с печеньем.
Да.
Но не мучительней ли засыпать в испарине, задыхаться в складках собственного тела, мучиться отвержением отражения висящего фартуком живота, и вот это вот мерзкое ощущение никчемности по утрам после очередного пищевого запоя накануне?
Как я любила раньше одеваться, украшать себя.
И что теперь? куда все это делось? Есть деньги, но нет желания видеть себя в примерочной в полный рост, с целлюлитом и некрепким телом, когда одежда собирается складками, а силуэт напоминает рыхлый прямоугольник?
Как бы я хотела принять и полюбить себя. Перестать уничтожать.
Как бы.